Холодная водица чтоб жизнью напиться
— Ведарка, вставай, солнышко уже заглядывает в оконце.
— Бабушка, ну еще минутку…
— Минутка превратится в час. И время зря проведешь, и бодрости не наберешься, к тому же и солнышко проспишь.
— Встаю, встаю, бабушка Миласлава…
— Вот и славно! Возьми рушник и умой своё личико холодной водицей – и станет сразу веселей!
— А сказку скажешь?
— Вечером, милая, вечером. Когда солнышко спать отправится…
— Ведарка, угомонись, братишку разбудишь!
— Да Данилка крепко спит, бабушка! А сказку поведаешь?
— Конечно. Ты ложись, глазки закрывай да слушай…
— Знаю, знаю! Давно это было…
— Да ты всё и сама знаешь! – улыбнулась Миласлава, — может, и сказку мне скажешь?
— Нееее…я только начало знаю.
— Ну тогда слушай…
…давно это было или недавно, или должно только случиться – никто не ведает…
Да и не всё ли равно?
Жила-была одна девочка. Родителей она не помнила, а воспитывала ее местная бабушка-знахарка. Уважали ту в селении, но и побаивались: уж больно сурова была. Ведала она много тайн, но держала их в секрете ото всех. А кто и проведывал крупицу тех знаний, то тоже молчал.
И всё было бы хорошо, но объявился Мор в тех краях. Ходил он из города в город, из селения в селение, в виде старика чернобородового, облаченного во всё черное. А после там, где ступала его нога, начинали умирать люди.
И ни один лекарь, ни одна знахарка не знали снадобья от неведомой болезни, что забирала жизни жителей.
И ничто не могло уберечь очередной городили селение от Мора. Проходил он через закрытые двери, да преодолевал без моста рвы и распахивал наглухо заколоченные ворота.
А девочка та жила на самом краю селения, в котором никогда никаких запоров и не ведали. Да и от кого закрываться? От соседей, что никогда не возьмут чужого? А от лихих пришлых, как ведается, никакой засов не убережет.
И прослышали жители селения того, что объявился Мор уже в соседнем граде. И потекли нескончаемые реки беженцев из того града да ближайших мест.
Спасали младых детей, ища место, куда не ступала еще нога Мора. Не надеялись они уже, что найдется средство от болезни той.
А девочка та, как и ты, Ведарка, да и как все ребятишки порой, иногда капризничала, особо по утрам, когда неохота было подниматься с теплой постельки, да к тому же омываться студеной водицей.
А бабушка-знахарка та, у которой жила Ведарка, каждому, кто обращался к ней с какой хворостью, строго-настрого наказывала по утрам вставать с солнышком вместе да обязательно умываться ключевой водицей, а еще лучше – спуститься к речке, бегущей среди лесной чащи, да и полностью омыть своё тело.
А без этого условия и не бралась даже помогать. Знала бабушка та, что зря будут все старания её.
И когда потекли реки беженцев, стала она их лечить-врачевать, и стали выздоравливать те, кто выполнял все её наказы.
Но заметил как-то один мальчишка на улицах того селения черного старика, но – о, чудо! Никто не заболел в селении, а те, что и заражены были хворобою, продолжали выздоравливать.
И лекарств-то никаких они не пробовали, лишь вставали дружно на рассвете, омывались в речушке да потом пили чаи травяные, что заваривала бабушка-знахарка. Помогала ей та девочка, и на всех хватало животворного напитка.
Но не ушел старик Мор из тех мест. Разозлило его, что кто-то посмел не заболеть да не сгинул после его посещения. Отродясь он такого не видывал.
И стал бродить он в тех местах, в надежде, что кто-нибудь да и подхватит хворобу да разнесет её по округе.
И стал кое-кто больше бояться хворобы, чем верить в целебную силу солнышка, воды ключевой да трав живительных.
И стали заболевать те, кто, разуверившись, переставал встречать утреннее светило. А вслед за этим утекали силы из их тел, и не могли они уже не то, что пройти к речке, даже набрать воды из родника.
И позвала та бабушка девочку, да сказывала ей:
— Послушай меня, внученька. Видать, пришло время мне покинуть тебя. Помни да сберегай всё, чему учила тебя да что сама познала, наблюдая за мной. А чего не успела – пусть вода текучая тебе поведает, как будет надобность. Уведу я Мора на болота тягучие, да в самую трясину. Обладает вода стоячая свойством отнимать память вовеки, да душу усыплять. Помни это, да никому не сказывай. А иначе не остановить Мора проклятого. Заберет вода стоячая всю память его, и не найдет он пути назад.
— А как же ты, бабушка?
— И я с ним вместе останусь. А не то чрез меня, если я память сохраню, вернуться сможет. А ты запомни – вода стоячая забирает не только память, но и хворобы разные, да от скверны очистить. Но осторожно пользуйся снадобьем этим: один запах его может и у тебя память забрать. А чтоб больному-хворому вернуть память да разбудить душу его надо омыть его да напоить водой – сначала ключевой, а потом отваром из трав заповедных.
— Но если очищает вода стоячая от скверны – может, Мора тоже очистит?
— Не получится, внученька…он не полон скверны – он сама скверна, и не очистить от нее, лишь можно память отнять да усыпить его душу коварную.
— А бывают такие души, бабушка?
— Всяко бывает, внученька…желаю тебе, чтоб реже тебе встречались такие, но если встретишь – будь внимательной, чтоб самой не заразиться.
— Отныне ведаю, бабушка, и не позабуду…
— Так вот. Заведу я Мора на болота далекие – он давно жаждет потягаться силою со мною, да напою его водой стоячей. И сама изведаю, чтоб позабыть пути-дороги. Да зато и Мор не сможет выведать их у меня. А ты собери всех ребятишек, Славка, да напоите всех больных водой стоячей, что осталась у меня в склянке малой. Но стразу же омывай водой лица их да напои – как я тебя учила. Не зря же ты мне помогала всегда в делах моих. А не то не проснутся души, да позабудут они рода свои да корни, да дела важные и путь-дороги верные.
Сказано – сделано.
Сгинул неведомо куда Мор, да только пропала и бабушка-знахарка.
А девочка та собрала всех ребятишек, да и выполнила всё, что наказано ей было. И выздоровели хворые да больные, и стали потихоньку, уверовавшись в силы свои, возвращаться в покинутые ими града да селения.
И стало обязательным для них вставать вместе с солнышком, чтоб набраться света да ясности, да омываться водицей студеной., чтоб силушки добавить. И кто делал так – не ведал ни хворостей, ни болезней…
— Вот и вся сказка, Ведарка… — закончила свой сказ Мираслава., ненароком смахивая слезу, что катилась непрошено по щеке, — спи, внученька…
…И спала Ведарка сладко, и снилась ей речка звонкая, и плескалась она в ней, и чувствовала девочка, как становилась здоровой да бодрой…